Не хватало еще, чтобы после такого она приняла меня плохо, когда после окончания учебного года я приехала к ней с ответным визитом! Элисон не позволяла мне тратить ни копейки денег, без устали показывала мне город и его безумный фестиваль, отдала мне чудом доставшееся ей приглашение на after-party главной кинопремьеры, а когда в последний день перед отлетом я прибежала вечером домой, промокшая под дождем и с бутылкой вина, чтобы распить ее с Элисон на прощанье, оказалось, что она организовала в мою честь вечеринку и пригласила на нее всех своих друзей! Это было трогательно ну просто до слез: настоящий праздник, со свечами, пирогами и гостями, которые были рады мне, как родной, и просидели с нами до глубокой ночи. Ох уж эти черствые и чопорные европейцы...
Луи – это вообще отдельная история. Луи – фотограф, режиссер, певец и композитор, любитель всего странного и прекрасного, и дом у него, конечно же, ему под стать. Этот дом – часть старинного монастырского здания, и поэтому на обычное жилище он не похож вообще ничем. Тут огромной высоты потолки, высокие узкие окна, внутренний дворик очень монастырского вида, устроенная где-то под далекой крышей спальня, куда нужно карабкаться по лестнице, и в ней неподалеку от кровати – ванна и унитаз, отгороженные всего лишь стенкой чуть ниже пояса: в отношениях мужчины и женщины все должно быть предельно открыто, считает Луи. Дом Луи оказался не только одним из самых родных и уютных жилищ, в которых я когда-либо гостила, но, главное, несмотря на мои настойчивые и непрекращающиеся поездки в Лондон – то по делу, то для души – Луи не уставал предоставлять мне кров – хоть одной, хоть с семьей, хоть с друзьями. И, конечно, верх гостеприимства он проявил в тот день, когда разрешил нам в его отсутствие остановиться у него на целых две недели всей редакцией – компанией из семерых человек. За это время мы умудрились разбить всего лишь одну чашку, но, долго мечась по Лондону, в последний день наконец отыскали в магазине очень похожие и купили целый набор. И добрый, добрый Луи потом звонил мне и долго восхищался и благодарил за новые чашки. Нет, просто удивительно неприятные люди, эти европейцы!
Не хватало еще, чтобы после такого она приняла меня плохо, когда после окончания учебного года я приехала к ней с ответным визитом! Элисон не позволяла мне тратить ни копейки денег, без устали показывала мне город и его безумный фестиваль, отдала мне чудом доставшееся ей приглашение на after-party главной кинопремьеры, а когда в последний день перед отлетом я прибежала вечером домой, промокшая под дождем и с бутылкой вина, чтобы распить ее с Элисон на прощанье, оказалось, что она организовала в мою честь вечеринку и пригласила на нее всех своих друзей! Это было трогательно ну просто до слез: настоящий праздник, со свечами, пирогами и гостями, которые были рады мне, как родной, и просидели с нами до глубокой ночи. Ох уж эти черствые и чопорные европейцы...
лишь стенкой чуть ниже пояса: в отношениях мужчины и женщины все должно быть предельно открыто, считает Луи. 
