Не было и джипов на импровизированной стоянке. Окончательно расслабившись за ужином и кальяном, группа не заметила потери. Так мы шутили и смеялись, не веря в происходящее, и в этот  момент иллюминация выключилась. В полной темноте постепенно вырисовывались очертания гор, слабо отражавших звездный свет, а мы постепенно начали осознавать масштабы катастрофы. Итак, ночь (22 часа по местному времени), темень и непонятные, как с другой планеты, бедуины где-то в ней. А до отеля не менее пяти часов езды, и то при наличии цивилизованного транспорта. Мобильный телефон Алиса с собой не взяла, а мой разрядился, пока работал фонариком.  Мы посовещались. Ждать утра, не сходя с места, не только тяжело, но и небезопасно. Становилось очень холодно, да и на ум лезли неотрывные мысли о неведомых животных и насекомых, которыми должна кишеть ночная африканская пустыня. Романтика уступила место панике, и мы решились идти за помощью в деревню. Впереди, совсем недалеко, маячил тусклый свет. Там явно кто-то не спал. Цепляясь друг за друга, чтобы не упасть, мы двинулись на огонек, и вскоре вышли к дому.
Ну, надо знать, что такое бедуинский «дом». Вообразите бесформенное сооружение из боковин картонных коробок с картонной же крышей, подпираемой палками. Ни окон, ни дверей. «Домик» напоминал навес от дождя. Посередине, в специально выкопанной ямке горел костерок. У костерка сидели старик в халате и молодой парень в национальной хламиде, оба босиком. Третьим в компании оказался козел, гревший над огнем рога. Все трое с безмерным ужасом уставились на нас, точно мы были привидениями. Я стала по-английски рассказывать, что нам нужно дождаться завтрашнего дня, когда в пустыню приедет очередная группа туристов, с которыми мы сможем вернуться к себе в отель, а сейчас нам холодно и нельзя ли… Бедуины – и стар, и млад – не слушали нас, они отвернулись и вели беседу между собой. Я умолкла. Алиса дрогнувшим голосом пошутила, что это они советуются, как нас лучше употребить – в вареном или жареном виде, а то все лепешки да лепешки. Именно в этот миг эти самые лепешки появились на сцене: молодой развернул какую-то тряпицу, извлек их целую кипу и протянул нам с протяжным щелканьем. Видимо, приглашал отужинать, чем аллах послал. Старик же встал, сходил куда-то во мрак и возвратился с большим одеялом. Положил его у огня, и вся компания, включая невозмутимого козла, ретировалась в темноту и больше не возвращалась. Мы уже так устали и обалдели, что, не думая ни о чем, сели на одеяло, частично завернувшись в него, и вцепились зубами в лепешки.