Велики глаза у страха

Время текло еле-еле. Огонек затухал, но холодно не было. Возможно, хилая картонная «хижина» строилась все-таки не «от балды» и держала тепло. Мы почти успокоились, когда вдруг справа раздался вопль. А за ним целая серия воплей – протяжных и диковинных, просто мороз по коже. «По-моему, они кого-то оплакивают», – заметила я. Надо сказать, все это происходило без всякого проблеска света, и чем они там занимались под покровом ночи, догадаться было невозможно. «А мне кажется, что поют», – неуверенно сказала Алиса. Плакали они или пели, но ощущения нам подарили невероятные – мы словно провалились на тысячелетия в прошлое. И казалось: нет на Земле еще ничего, кроме вечной ночи и этой бесконечной пустыни, населенной загадочными существами.
Песни закончились, но мы чего-то ждали. И точно: задняя стена дома затряслась, послышался многоногий топот и как будто детские крики. Мы вскочили, из тьмы материализовалась очень старая бедуинка, закутанная в платок… Она медленно прошла-проплыла мимо (на нас – ноль внимания), вся увешанная трепыхающимися козлятами. Вот кто действительно походил на привидение! От впечатлений мне страшно захотелось пить. Мы принялись шарить по «дому» – ведь где-то должен быть запас воды. Все углы тонули в густой тени, и мы натыкались на самые неподходящие предметы – крышки от кастрюль или ведер, мотки веревки, полиэтиленовые пакеты, битком набитые пробками, упряжь (верблюжью?), свернутые коврики и почему-то большие запасы… нет, не воды, а крупы. Гречка посреди Аравийской пустыни поразила воображение и доконала. Мы бросили поиски. Можно было одолжить воды у коз, чей загон, оказывается, помещался за задней стеной, но мы боялись, что на козье блеяние сбежится вся деревня, вообразит, что мы воруем скот, и побьет нас камнями. Остаток ночи мы поддерживали огонь зажигалкой, высматривая скорпионов и змей (безуспешно), а потом незаметно задремали. Разбудил на рассвете немыслимый грохот – над деревней снижался вертолет. Когда мы покидали деревню, ни один бедуин не показался на улице. На редкость нелюбопытный народ. А может, они в своей жизни и не такое видали?