– В нашей стране издательский бизнес формировался в постперестроечное время – цветная Burda буквально потрясла общественное сознание. Далее тренды задавали «Ом» и «Птюч», настоящим культурным шоком стало появление Cosmopolitan. Какие глянцевые журналы сегодня, когда издательский бизнес в России вполне развит, вы бы назвали наиболее влиятельными, авторитетными?
– Я сейчас пишу в основном для журналов Conde Nast – Tatler, Vogue, вскоре выйдет Conde Nast Traveller. Мне изнутри кажется, что Vogue был и остается самым влиятельным журналом. Один уход Алены Долецкой вызвал такое шевеление масс и столько прессы, что очевидно: Vogue продолжает быть чем-то знаковым, что интересует публику  – как и фигура Алены, самого выдающегося персонажа из главных редакторов. Но я не могу сказать, что журналы Conde Nast наиболее влиятельны – я не вижу эту жизнь со стороны.

– Вы не читаете глянцевые журналы?
– Нет, хватит и того, что я пишу для них. Я не думаю, что можно говорить о серьезном влиянии глянцевой прессы на умы.

– А что формирует массовое сознание?
– Телевидение и Интернет.

– Это если брать какие-то общественные, социальные тренды. А если говорить о модных трендах, о том, что носить, куда ходить, что модно – это, наверное, все-таки пока глянец.
– Конечно же, некоторый образ мышления формируют журналы, потому что в России вкус не самостоятелен, и людей, которые были бы не похожи на журнальную страницу, не одевались так, как им указано в журнале, не повторяли готовый look, достаточно мало.

– Как вам удается быть вхожим в светскую тусовку, но при этом сохранять отстраненность, которая необходима для объективного или даже критического обзора? Говорят, Шахри Амирханова не смогла руководить «Татлером» именно потому, что журнал терял остроту из-за ее близкой дружбы с большинством фигурантов.
– У меня есть несколько дорогих мне людей, родных или полуродных, с которыми я специально уж точно не буду портить отношения, а вот неспециально иногда получается.

– Учитывая то, что у нас нет потомственной аристократии, как в Англии, от русского Tatler ждали максимального ухода от дифирамбов светским львицам в сторону ироничных обзоров и инсайдерской информации. Насколько в этом смысле он получился? Есть мнение, что кроме  ваших колонок с Собчак все остальное – чистая политкорректность.
– Нас там для этого как цепных псов, наверное, и держат. С другой стороны, Tatler – не журнал OK, чтобы писать о сиськах Волочковой. Журнал появился в какой-то момент формирования светского общества, став институцией, которая состояние этого общества закрепляет. Tatler делает свою работу достаточно аккуратно.

– Иерархия нашего светского общества при всей его условности все-таки существует. Можете ли вы ее обозначить? И насколько этот мир закрыт?
– У нас нет их сиятельств, их высочеств, контесс и баронов, кроме баронесс фон Гечмен-Вальдек и фон Калманович. Есть буквально несколько человек – например, Ксения Собчак, которые «по наследству», фактом существования своих знаменитых родителей вошли в это общество. Другое дело, что Собчак много и тяжело работала и продолжает работать, и девушка отнюдь не глупая, что дает ей возможность быть звездой этого общества. А 99% людей завоевали здесь  место зубами, локтями, благодаря своим деньгам или деньгам своих покровителей. Поэтому на первый план выходят, прежде всего, экономические соображения либо соображения внедренности в мировой процесс. Россия была и еще долгое время будет несамодостаточной страной. В светских областях у нас нет продукта мирового класса – нет выдающегося гольфиста, нет какого-нибудь наследника престола, нет девушки, которая бы унаследовала старое состояние. Даже нашу гордость Наташу Водянову сложно назвать русской, потому что она появляется здесь редко, а ее дети скорее говорят по-английски, чем по-русски. Мы всегда будем смотреть на Запад. Не случайно Владислав Доронин либо искренне, либо по каким-то другим соображениям выбрал Наоми Кэмпбелл в качестве локомотива своего продвижения. Уверяю вас, если бы Роман Аркадьевич Абрамович не купил когда-то клуб «Челси», а просто продолжал быть миллиардером, которых у нас достаточно много, он не попал бы в мировой А-лист.